Иногда история не спрашивает, готов ли ты её услышать. Она просто начинается — с девочки, которую вроде бы ждали, но не приняли. С самостоятельности, за которой спрятано одиночество. С болью, которая становится слишком громкой, но которую невозможно высказать словами. Эта сказка — не про диагноз, не про медицинский случай. Она — про то, как легко остаться незамеченной, даже когда кричишь изо всех сил. И про то, как удобно взрослым назвать это «шизофренией» — чтобы больше не слышать.
Жила-была девочка. Она была желанным ребёнком. Только неизвестно — почему она родилась, их интерес к ней быстро угас. То ли потому, что девочка оказалась неидеальной: не красавицей, как мечтала мать, и не мальчиком, как хотел отец. То ли потому, что заботиться о ней оказалось слишком трудно, ведь сами родители в детстве недополучили заботы.
Она росла, как семечко, случайно брошенное в землю. Его, конечно, иногда поливали и даже надеялись, что оно вырастет в раскидистое дерево, под которым можно будет отдыхать в старости. Но в остальном — оно было предоставлено само себе. Родители даже гордились этим: «У нас дочка — самостоятельная. Совсем никаких забот».
И она действительно научилась заботиться о себе. Сама ходила к врачам, когда болела — благо, городок был маленький, и все знали друг друга. Сама училась, утешала себя, когда было страшно или одиноко. Она даже не думала, что взрослые могут помочь, — не верила, что её услышат. А если и услышат — им будет неудобно, и тогда они постараются избавиться от неё.
Так продолжалось долго, пока семечко не превратилось в хрупкое деревце — на краю обрыва. С оголёнными корнями и ветвями, которые гнули сильные ветра. Если бы рядом оказался кто-то, кто бы подсыпал земли к корням, кто бы поддержал словом или прикрыл от бурь своей спиной, — может, этой сказки и не было бы. Но родители думали, что буря только закалит их деревце. Или, может быть, не хотели замечать, как оно ослабевает, потому что и сами едва справлялись с жизнью.
Девочка боролась — как умела. Снаружи — с миром, внутри — с тревогами, страхами и взрослеющими желаниями. Она пошла к врачу, который выписал ей снотворное. Но полтаблетки казались ей слишком слабыми, и она утроила дозу. А по утрам, чтобы проснуться, литрами пила крепкий кофе. Вскоре решила, что с неидеальностью тоже надо что-то делать — и стала запивать слабительное тем же кофе, вместо завтрака.
Стало ещё хуже, когда родители решили, что девочка достаточно взрослая, чтобы заботиться о бабушке после смерти деда. Она переехала к ней. И тогда по ночам стала писать маме: как ей плохо, страшно, одиноко.
Когда душевная боль стала невыносимой, девочка начала резать себе руки. Это было единственное, что хоть немного облегчало страдания. Снотворное, слабительное, кофе — адская смесь, которую она сама себе «выписала», чтобы справиться с внутренними демонами и внешними угрозами: экзаменами, взрослением, агрессией сверстников, наркотиками, сексом, алкоголем. В какой-то момент у неё начались видения. И тогда она закричала о помощи.
Родители знали: она — не та, какую они хотели. Но теперь это стало «слишком». Сначала делали вид, что ничего не происходит. Потом решили — нужно к психиатру. Мама даже пошла с ней. Но, как обычно, осталась за дверью. Девочка вышла с длинным списком препаратов — и мама, не вникая, согласилась. То ли по привычке, что дочка сама со всем справляется. То ли потому, что легче было переложить ответственность.
Где был отец — история умалчивает.
Может быть, девочка и правда надеялась, что если станет совсем плохо, её заметят. Что если закричать громко — услышат. Но она, кажется, никогда по-настоящему в это не верила. И оказалась права. Лекарства не помогли. Может быть, диагноз был поставлен поспешно. Может быть, подросткам вообще нельзя назначать такие препараты без постоянного наблюдения. А может быть, дело в том, что на Новый год ей разрешили выпить — «ну что такого, праздник ведь».
Теперь девочка лежит в психиатрической больнице с диагнозом «шизофрения». То ли потому, что это был единственный способ спрятаться от боли. То ли потому, что взрослым было удобнее назвать её «больной», чем признать, что они упустили её. В диагнозе — структура, контроль. Удобно, когда всё объяснено.
Что будет с этим деревцем дальше — неизвестно. Укрыться под ним в старости, скорее всего, уже не получится. И, может быть, сказка закончится здесь.
А кто слушал — молодец.
⸻
Послесловие
Сказки часто говорят метафорами о том, что знакомо многим. Эта история — собирательная. Возможно, не до конца сказочная, но слишком часто я вижу нечто похожее.
Поэтому хочу обратиться ко всем взрослым — родителям, врачам, учителям, всем, от кого зависит детство: пожалуйста, будьте рядом. Берегите тех, кто слабее. Замечайте, слышьте, берите на себя ответственность. Наши дети — очень уязвимы. А груз задач, который падает на них каждый день, порой под силу лишь взрослым.
⸻
Темы:
эмоциональное одиночество, отверженное детство, родительская холодность, самоповреждение, подростковая психиатрия, шизофрения, неуслышанный крик, диагностика вместо поддержки, автономия как выживание
⸻
